Ученые проводили исследования в ИСПиП им. Валленберга с опросами (по согласию родителей) детей разного возраста — от 4 до 11 лет — с целью понять уровень страха перед неизвестным. Общая выборка составила более 400 человек, это репрезентативный показатель.
- И оказалось, что чем старше ребенок, тем меньше стрессовых факторов, которых он не осознает.
То есть 11-летние говорили более откровенно о том, что их беспокоит. А малыши (кроме слов «боюсь») не могли это развернуто объяснить. Но это нормально. Понимать надо так: боюсь почти всего. Особенно того, чего не знаю.
По результатам исследования сделан вывод: подобно актуальному для взрослого «человек боится того, что знает о себе сам», ребенок боится почти всего, чего не знает сам, и с учетом его небольшого опыта жизни такие опасения понятны.
Затем был рассмотрен феномен страха, и оказалось, что эта сильнейшая человеческая эмоция проводит к вполне прогнозируемым и даже понятным последствиям. Если ты боишься, то и защищаешься. Всеми мерами. Иногда от страха нападаешь первым.
Доступные ребенку в возрасте 4−5 лет возможности защиты не очень велики, поэтому он:
- во-первых, подсознательно пытается укрыться «в домике» и под защитой сильного (мамы);
- во-вторых, он тоже хочет «быть сильным» и, видя вокруг себя так или иначе механизмы и примеры подавления слабых, сам начинает диктовать волю тем, кто слабее его — «условия».
Так зарождаются (не без примера, конечно) попытки издеваться над насекомыми, птицами и условно слабыми животными. Так же совершенствуются с опытом попытки влиять на других детей — тех, кто слабее, младше, молчаливее, условно безответных.
Жестокость детей — современный моветон. Образовавшийся, впрочем, далеко не вчера. Но надо ли удивляться? Если перед глазами в реальной «жизе» и систематически много криков, агрессии, несправедливости, наказания по непонятным вполне аргументам, доминирования над слабым — такое воспринимается как «норма».
К тому добавляется отрицательный опыт переживаний (страданий — а это отлично помнится ребенком и в последующие годы, если с ним проблему не отработать профессионально или хотя бы родительским искренним участием и поддержкой) как следствие того, что над ним самим (слабым) издевались старшие или более сильные дети в детском саду, родители, братья (сестры).
Все это из «нормы» перерастает в сознание права силы и может иметь целый пул дурных последствий для других детей, что и происходит нередко. Вопрос уровня жестокости риторический: чем больше отрицательный опыт ощущения издевательства, чем больше возможностей при случае «отмстить», тем больше и жестокости.
Мстят всем — более слабым: и детям, и взрослым, даже родителям, когда набираются достаточной силы противостояния (в подростковом возрасте), а аргументы в защиту позиции всегда находятся. Неразделенная в детстве и юности любовь, в принципе — тоже повод для жестокой мести. Только не все это проговаривают, и не все аналитически понимают причинно-следственную связь.
Итак, страх самостоятельной жизни, непонятных угроз (их у ребенка большинство) приводит не только к энурезу, но и к желанию ответить при случае, ответить более слабому, ответить за свои страдания вольные или невольные.
Усугубляющим фактором являются условия, в которых проявляется жестокость: если это показательное действие в группе лиц, в компании, то жестокость усиливается тем, что почти безнаказанно можно не одному «мстить», а с поддержкой, раскрывая в группе лиц глубинные отрицательные переживания из собственного детства, на манер — так было когда-то со мной, поэтому «вот тебе, получай». Дедовщина в армии, когда такие факты и элементы имеют место, тоже имеет подобные глубинные корни.
Вот почему, воспитывая детей, очень важно внимательно следить за каждым, даже не проговариваемым, не высказанным (не объясняемым им) проявлением поведения ребенка. А вовремя оказав максимальную поддержку и компенсировав переживания положительными эмоциями, можно предотвратить многие проблемы подростка и взрослого.