Шумный и бестолковый в обычные дни гвалт медленно затихал, прячась по самым дальним уголкам Птичьего двора. Куры чинно расселись по насестам, а трудолюбивые несушки даже отвлеклись временно от кладки яиц. Петух, стряхивая замшелую пыль курятника, принялся отчаянно натирать шпорой о шпору, напоминая своими телодвижениями молодого солдата перед строевым смотром.
Обитатели пруда шипением и шлепками ласт призвали к порядку двух распоясавшихся уток, с самого утра бурно выяснявших отношения из-за ожиданий взаимности по поводу одного и того же селезня.
Даже воробьи и вороны, частые незваные гости птичника, решили не раздражать местное население. Могут ведь окончательно прогнать со двора за плохое поведение, а где тогда они смогут клевать качественные халявные зёрнышки?
Собрания всего птичьего поголовья происходили периодически и раньше, но впечатлений особенных ни на кого не производили.
Назначенный когда-то местным предводителем птиц Гусак произносил из года в год одну и ту же формальную речь о достижениях коллектива, о проблемах и планах на будущее. Достижения всегда имели место быть, проблемы оставались одними и теми же, не усугубляясь и не увеличиваясь, что не могло всех не радовать.
Престарелого Гусака не так давно сменил Павлин, выставленный коллективом Зоопарка прочь на улицу за несносный характер, заносчивость и скандальную самовлюблённость. К осени его, ободранного и оголодавшего, из жалости подобрали на городской свалке обитатели фазаньей фермы Птичьего двора. Хоть и не родственными были птицы, но так же не чуждые изыскам моды и такие же любители продемонстрировать красоту и грациозность своих хвостовых оперений.
Павлин за свой необычный вид сразу привлёк всеобщее внимание дамской части Птичьего двора. Хоть и был-то он фактически обыкновенным петухом, но как смог себя поставить, как подать! Курочки-несушки просто млели, когда Павлин, распушив хвост и приобняв очередную хохлатку, вёл с ней светскую беседу о погоде, кулинарных предпочтениях или воспитании цыплят. Петя-Петушок даже весь радужный хвост обещал конкуренту попортить и клюв набить из-за неоднократно подслушанных в курятнике разговоров несушек о мечте снести яичко от красавца Павлина. Мол, хотя бы одно, но чтобы об этом запомнилось на всю жизнь!
Петя от расстройства начал злоупотреблять пьяными ягодами вишни, просыпать утренний восход солнца и ругаться нехорошими словами при цыплятах, чего раньше себе никогда не позволял. А уж когда Павлина назначили предводителем на Птичьем дворе, то совсем пригорюнился, даже перестав следить за качеством корма, что могло привести к срыву выполнения плана по сдаче Садоводческим товариществам птичьего помёта.
Сегодня с утра Павлин с помощниками начал требовать стопроцентной явки на собрание, что означало появление кого-то очень важного и влиятельного, иначе весь двор и места выгула не выметали бы так рьяно, а пожухлую кое-где травку и камыши на пруду не подкрашивали бы так тщательно.
Наконец вместе с кучей разномастных птиц появился известный своей мудростью большой руководитель Филин в сопровождении Совы.
Весь Птичий двор начал гадать, перешептываясь, о чём будет говорить приезжее начальство. Проблем ведь было действительно много:
- Квартирный вопрос не решен, гнёзда перенаселены, а не из расчёта на 3−4 несушек.
- Незваные посетители всякие замучили, сороки, да воробьи. И те, и другие залетают якобы в гости, поделиться новостями, а сами бессовестным образом склёвывают их корм, гадят где попало. Причём чаще залетают к курам, водоплавающие более разборчивы в знакомствах и связях. Поэтому хорошо бы ввести, помимо основного, ещё и внутренний пропускной режим.
- Перелетные птицы смущают юных глупых и неразумных утят и гусят своим якобы свободным и независимым видом. Хорошо бы пугало какое во дворе поставить, чтобы они облетали наши места стороной, небо же большое!
Да мало ли сколько всяких проблем может накопиться в любом, даже здоровом коллективе…
Но, судя по тому, что слово сразу было предоставлено Сове, отвечающей помимо прочего за высокие материи и культурные связи, подумалось, что речь пойдёт скорее всего о последнем публичном скандале, связанном с голубятней, прикреплённой к Птичьему двору.
Одни расстройства были с этими голубями! Сдачи товарных яиц и мяса от них не дождёшься, зря только корм на них переводят, а проблем с ними всегда бывало выше крыши их же уродливой голубятни.
Ни для кого не было секретом, что недавно один Голубь летал в гости к столичным родственникам, да и нагадил там в центре публично на памятник какого-то классика, большой скандал вышел. Неужели нельзя было найти другой памятник, политика какого, общественного деятеля или военачальника, а не литератора?
Вот, видно, Сову и прислали «шорох навести», поучить уму-разуму. Правда, разговор пошел действительно о литературе, но совсем другого свойства.
Оказывается, Главная литературная организация ещё в незапамятные времена заключила с Птичьим двором договор на поставку качественных гусиных перьев. Вроде бы даже А. Пушкин местным пером свои гениальные творения создавал. Со слов Совы, многие современные поэты и писатели одарили мир замечательными произведениями. Причём, даже печатая на компьютере, они вдохновляли свой талант почёсыванием за ухом гусиным пером Птичьего двора. Таким же, каким творил и великий Пушкин, так было всегда!
Но в последнее время писатели перестали получать литературные премии, да и вообще всем стало понятно и видно невооруженным глазом, что сплошным потоком пошли низкохудожественные и недалёкие произведения. Есть мнение, что во всём этом безобразии виновато в том числе и качество поставляемых гусиных перьев. Вот Сова, отложив важнейшие дела, и прилетела разобраться с проблемой на месте…
Высокая комиссия, подняв все накладные и платёжные документы и осмотрев всё в натуре, довольно быстро докопалась до истины.
Оказалось, что новый Предводитель птиц решил, что перья дружков-фазанов гораздо привлекательнее, красивее и нарядней привычных гусиных, поэтому и продать их литераторам можно гораздо дороже, не забывая, конечно, и себя, родимого. Одним-двумя перьями из собственного шикарного хвоста Павлин смог бы тоже пожертвовать, но они приберегались для особых случаев.
Так его бизнес процветал бы успешно и дальше. Одного только Предводитель не рассчитал, не додумался.
- У гусей это были хоть и невзрачные, но маховые перья крыльев. Подходило только второе, третье или четвёртое перо от края левого крыла — оно лучше ложилось в правую руку пишущего. Писатель-левша пользовался пером из правого крыла или вынужден был затачивать праворучное перо с обратной стороны. Это была целая наука, выверенная веками.
А вот фазаньи, несомненно, были красивыми и привлекательными, но это были перья из хвоста. Разве сможет окрылить и вдохновить перо, пусть и нарядное, но вынутое у кого-то «из заднего места», а не из крыла? То-то же!
С собрания население Птичьего двора расходилось оживлённым.
Гуси довольно гоготали до самой ночи. Они хоть и были совсем серыми, но вновь лишний раз подтвердилась их особая востребованность и уникальность. Но больше всего доволен был Петух. Ведь его конкурент всё же получил публичный нагоняй, а в заключительном слове сам Филин похвалил курятник за перевыполнение плана по птичьему помёту. Значит, жизнь налаживалась!